Кори смит личная жизнь

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Смит.

Кори Майкл Смит (р. 14 ноября 1986 года) — американский актер театра и кино.

Биография

Выросший в Коламбусе, штат Огайо, Кори Майкл Смит рассматривал различные варианты трудовой деятельности: от пианиста до адвоката[1][2]. Обучаясь в университете Оттербейн Смит принимал участие в пьесах Сцена, Кавказский меловой круг, Кто боится Вирджинии Вулф? и Тартюф.[3]

Карьера

С 2009 по начало 2012 года Смит участвовал в постановках различных региональных театров[2].

Дебют на Бродвее состоялся в 2013 году в пьесе Завтрак у Тиффани[2]. В этом же сезоне участвовал в постановках и на Офф-Бродвее: в Cock aka The Cockfight Play авторства Майк Барлетт и пьесе «Кит» Сэмюэля Д. Хантера (мировая премьера последней состоялась в Денверском центре изобразительных искусств, а в Нью-Йорке — на сцене театра Playwrights Horizons.[4]

Первой работой в кинематографе для Кори Майкла Смита стал фильм Лагерь «Рентген», премьера которого состоялась на фестивале «Сандэнс» в январе 2014 года. Также он снялся в короткометражном хорроре Собачья еда, впервые показанном в марте 2014 года на фестивале South by Southwest. В 2014 году он снялся в эпизоде мини-сериала HBO Что знает Оливия? и фильме Кэрол, в настоящее время актёр снимается в сериале «Готэм», где играет Эдварда Нигму (будущий «Риддлер»).[5][6].

Личная жизнь

Увлекается игрой на пианино[2].

Фильмография

Награды и номинации

Напишите отзыв о статье «Смит, Кори Майкл»

Примечания

Ссылки

• Смит, Кори Майкл (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.broadway.com/buzz/stars/cory-michael-smith/profile Кори Майкл Смит] на [www.broadway.com Broadway.com]
• [twitter.com/mister_cms Кори Майкл Смит] в Twitter
• [www.facebook.com/corymichaelsmith1 Кори Майкл Смит] в Facebook
• [instagram.com/mister_cms Кори Майкл Смит] в Instagram
• [www.tv.com/people/cory-michael-smith/ Кори Майкл Смит] на [www.tv.com/ TV.com]

Отрывок, характеризующий Смит, Кори Майкл

В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…